ДРУГОГО НАМ НЕ НУЖНО...
История одной смерти и моего очередного ареста. Ангелы обиделись...
ххх
Это был отчаянный и пронзительный крик о помощи. В субботу, в пять часов утра. Он долетел ко мне аж из Минска.
Я услышал его только без пяти восемь.
ххх
— Отделение реанимации, — в трубке мне ответил мужской голос.
— Игнатюк, «Про Столин»...
— Да что Вы говорите?! — ирония собеседника слегка прибивает меня на землю. Но я уже давно привык не обращать внимания на собственную «правовую» ничтожность.
— Счёл необходимым представиться, — говорю лишь, чтобы не случилось паузы и успеть собраться с мыслями... — Игорь?!
— Да.
— Ночью к вам привезли мужчину. Как его... — тут же осекаю себя и заканчиваю вопрос. — Жить будет?
— Да, — Игорь предельно краток.
— Спасибо...
Я не мог узнать его по голосу, хоть мы и учились в одной школе в параллельных классах. Это был спокойный, прилежный, крупный, уверенный в себе паренек — мой сверстник. Но мы вряд ли перекинулись с ним хоть парой фраз за десять школьных лет.
Лишь в позапрошлом году прочитал о нем в стандартной заметке местной журналистки Лилии Гущи (она пишет не только о милиционерах, но и о врачах-реаниматологах).
ххх
В 08.28 я ответил минчанке в директе:
— Он в реанимации. Жить будет, заверил врач.
Весь наш разговор здесь, «в карусели». Она разрешила мне использовать имена собственные, но пусть это будет собирательный образ.
— Всё будет хорошо. Не горячитесь. Врач очень хороший, — я пытался вселить ей надежду, успокоить её эмоции, которые били через край...
ххх
Мы могли бы с ней встретиться и поболтать за чашечкой кофе... Я очень этого хотел на самом деле. Просто посидеть и поболтать... Мне искренне хотелось порадоваться вместе с ней выздоровлению близкого ей человека... Но, не судьба...
На следующий день, в воскресенье, она мне написала:
— Отец умер... Сегодня ночью...
ххх
Было такое чувство, как будто у меня кто-то умер... Потому что уж очень мне хотелось счастливого финала...
Тоскливо. Выхожу на свежий воздух, на террасу. А там — два моих ангела — белый и черный. Сидят. Курят.
— Бездельники! Он не должен был умереть! Этот хороший человек не должен был умереть в принципе!!! — ангелы молча смотрели на своего подопечного. — Ведь плохого человека эта женщина не назвала бы своим отцом, хотя он ей был всего лишь отчим!!!
Ангелы исчезли. Обиделись, наверное. Я закурил уже в одиночестве...
ххх
Ни в понедельник, ни во вторник я не доехал в Столин.
По дороге меня задержали и арестовали. Ничего необычного — рутина жизни. Криминальный «репортёр» и в повседневности должен соответствовать.
В Пинском РОВД меня «приняли» почти на высшем уровне. Классика жанра — два заместителя начальника: первый — суровый, второй — добродушный. В кабинете был ещё и войсковой командир.
Короткую перепалку на повышенных тонах я убаюкал «придурковатой» демагогией. Но суровый милиционер решает «для порядка» заглянуть в мой телефон и у него снова поднимается дыбом аккуратный «ёжик» на голове от моего «информационного кругозора».
Суровый выходит с военным посоветоваться. Я остаюсь с добродушным в кабинете. Мы лениво «трещим» о том, о сём...
— Блогер, что ли? — спрашивает добрый замначальника.
— Типа того, — смущенно отвечаю.
— Ты б на работу лучше устроился... — говорит он мне спокойно и снисходительно.
— Так я работаю. У фермера. На поле. Ухаживаю за голубикой — там 16 гектаров. 30 рубасов чистыми — днёвка, — я пристально смотрю ему в глаза. — А то такое.., хобби у меня осталось с юности, эдакий чемодан без ручки... самому уже надоело...
Милиционер слегка смутился и уткнулся взглядом в бумаги. Перед ним лежал мой разблокированный телефон...
— Разрешите мне сделать один звонок, — спокойно говорю доброму милиционеру. — Любимую свою хоть предупрежу, что придется у вас тут задержаться...
Он ничего мне не ответил, не поднял взгляд. Просто слегка мотнул головой. А я и не настаивал. От моего нежно-бережного отношения к доброте других, мир становится светлее...
Дальше мы просто молчали, пока за мной не пришли и не увели в знаменитый пинский подвал.
ххх
Изумительная по атмосфере и комфорту камера Пинского ИВС после «евроремонта» с окнами на юго-восток. По утрам арестантов будило майское солнышко, поднимаясь над кронами городских деревьев, и скользило лучиками по подоконнику сквозь четыре решетки и стеклопакет...
Подмигнул глазок, скрипнула металлическая задвижка. В открытой «кормушке» появилась рука надзирателя с зажигалкой. Склоняю спину, чтобы прикурить папироску...
— Земляк! А ты куришь?! — «продольный» сам обозначил себя и пошутил. — Как ты не сжег ещё тот срашный столинский Ястребель?!
— Ястребель не горит... Он на берегу Чертовского омута, — я сгибаю спину ещё сильнее, чтобы снизу вверх заглянуть в проём «кормушки» и увидеть лицо надзирателя. — Мы знакомы?
— Ты когда-то давно написал хорошую статью о моём отце, — усмехнулся зигзагам моей судьбы надзиратель и... из-за спины «продольного» выглянул мой белый ангел, дурашливо подмигнул мне.
Кормушка захлопнулась.
Я «кинул кости» на нары. Жадно затянулся дымком папироски, призадумался. Вот это поворот! Нихренасе, полёт творчества!!! Тут же моя испорченная фантазия подкинула очередной заголовок: «Как механизатор-передовик вырастил надзирателя-наставника»
Но это другая история. Рассказать?
ххх
Другого нам не нужно... Это хэштэг со странички женщины, которой я очень хотел чуточку помочь...
Как бы кому-то это не было больно, в провинции уже давно «перевернули страницу». Здесь считается признаком дурного тона говорить о белорусской политике. Обыватель судачит про Украину, Россию и прочие ужасы. А я лишь из-за своей «любознательности» крутанул ленту соцсети человека, которая именно меня позвала на помощь... Для полноты картины. Мерзавец? Как вам угодно.
Меня, как и врача-реаниматолога Игоря меньше всего интересуют политические взгляды тех, кто нас позвал. При этом мы оба запредельно циничны в силу возраста и соответственно опыту...
На самом деле я очень сильно устал. Устал от ненависти, презрения, жестокости, в которые мы все погрузились по самую макушку... Я уже давно не питаю юношеских иллюзий о том, что «спасу» уж если не весь мир, то хотя бы страну, в крайнем случае Столинский район, или на совсем худой конец — Ястребель. Мне очень хотелось, помочь этой женщине. Мне очень хотелось просто по-человечески посидеть с ней за столом и выпить чашечку кофе. Для меня были очень дороги её слова о том, что она верит мне...
Но... Даже в дремучем Могильном, на завалинке на краю цивилизации, эта гнусная политическая грязь назойливо преследовала меня.
— Вы — оппозиционер? — спросила с опаской одна «дачница» из местных, оценивая мой потрепанный внешний вид.
— Хуер, — шепнул я про себя, а вслух ответил. — Я просто снимаю доброе кино про Вашу жизнь.
Александр Игнатюк